Бесспорно, что факты развала компартий являются отправной точкой для возникновения пропагандистских спекуляций о принципиальной ошибочности коммунистической теории и, по меньшей мере, о несвоевременности всех усилий, затраченных до сих пор, как на строительство коммунистических партий, так и на свершение коммунистических революций.

На самом же деле, крушение отдельных компартий лишь подтверждает правильность выводов классиков марксизма об отсутствии какой-либо исторической привилегированности коммунистического движения, об отсутствии триумфального автоматизма в становлении компартий, о недостаточности одного лишь коммунистического названия и героизма членов партии для реализации её стратегических целей.

О катастрофической непригодности к строительству коммунизма в России большинства членов партии, героев гражданской войны, участников «красногвардейской атаки на капитал», Ленин писал уже в начале 1918 года, возвращаясь к этой теме во все последующие годы. Ленин, знавший, как строить партию, пригодную для свержения политической власти буржуазии, испытывал большие трудности в нейтрализации причин преступной пассивности членов партии, особенно молодых, к вопросу своего самообразования и развития теории строительства коммунизма.

Одна из причин ежегодного проведения съездов партии состояла не в любви Ленина к демократическим процедурам, а в том, что частые съезды позволяли Ленину растолковывать, порой, буквально, «разжевывать» партийному активу содержание каждого политического поворота, перспектив развития обстановки и, следовательно, задач членов партии. А если учесть систематические идеологические диверсии и мелкие пакости троцкизма, то становится ясно, сколь сложная задача стояла перед Лениным и Сталиным в вопросе подъема научного уровня её членов в условиях необходимости выполнения гигантского объема практических, повседневных, совершенно не терпящих отлагательства задач, как-то: подготовка армии, народа, науки и производства к неизбежной второй мировой войне.

Война и кончина не позволили Сталину завершить создание эффективной системы научно-теоретической подготовки членов партии. Тем не менее, особенности сталинской методики распределения «бремени славы» между ЦК и Генсеком привели к тому, что, еще почти три года после смерти Сталина, народ СССР пребывал в уверенности, что победы на экономических, политических и военных фронтах последних десятилетий есть заслуга всего ЦК под руководством Сталина.

Период правления Хрущева, вобравший в себя разгром МТС, развал управления экономикой с помощью «Совнархозов», авантюру с освоением целины, первый в истории СССР провал государственного семилетнего «плана», разгром кадрового состава Вооруженных Сил СССР, «временный» подъем цен на предметы широкого потребления, доказал абсолютной массе народа, что Хрущев - безграмотный руководитель. Его смещение не вызвало ни малейшего протеста среди населения. И если при Сталине слава побед осеняла многих членов ЦК и даже пионеры 50-х годов знали в лицо вождей советского народа: Калинина, Молотова, Кагановича, Берия, полководцев Ворошилова, Буденного, Жукова, Рокоссовского, то при Хрущеве, его безграмотность, прикрываемая, якобы, коллективным способом выработки решения, подорвала авторитет ЦК КПСС и развеяла у многих надежды на построение коммунизма, как в СССР, так и во всем лагере социализма.

Разумеется, коллективная выработка решения, при определенных условиях способна повлиять на качество вырабатываемого решения, но, во-первых, только в том случае, если собравшиеся, действительно, компетентны в частных вопросах данной комплексной проблемы, а во-вторых, если среди собравшихся присутствует признаваемый ими «генеральный конструктор», имеющий безусловные подтверждения своей ШИРОКОЙ компетентности, который сможет выявить частные заблуждения некоторых собравшихся и вплести их частную достоверную информацию в общий контекст проекта, о котором никто, полнее и точнее генерального конструктора, знать не может. В технических областях никого подобный порядок не смущает. Но, как только дело доходит до обсуждения стиля руководства в КПСС, так буржуазные политологи обязательно возмущаются попранием норм демократии в руководстве КПСС. Уж как им хотелось подарить КПСС наиболее передовую систему выработки победоносных решений. И в ЦК КПСС немало находилось дураков, которые верили, что Запад искренне делится с коммунистами лучшими технологиями выработки гениальных решений. Особенно этим славились Горбачев и Яковлев.

Постсталинские съезды и пленумы ЦК КПСС, проводимые политической «петрушкой» вместо «генерального конструктора», характеризовались, как оказалось, практически полным отсутствием в партийных рядах специалистов в области строительства именно коммунизма, хотя официальные академики в КПСС были. Очередная Программа КПСС, объявленная Хрущевым, как программа строительства коммунизма своим убогим научным уровнем породила чувство презрения к партии, тем более, в рядах советских рабочих. По прошествии многих лет я вспоминаю знакомых рабочих: строителей, железнодорожников, нефтяников разных национальностей, которые посещали ИЗОстудию дворца культуры им. Степана Шаумяна в Баку и которые практически не спорили между собой, когда говорили что Хрущев глуп, как и большинства положений новой Программы КПСС. Они их перечисляли и смеялись над кабинетной наивностью демагогов. Будучи учеником старших классов, я в эти разговоры не вступал не только по причине недостаточной осведомленности в экономических вопросах, но и потому, что рабочие критиковали не коммунизм, как таковой, а именно хрущевщину, причём, очень содержательно, предметно. Мне, школьнику, казалось, что в программе многое правильно и понятно. Я тогда ещё не понимал, что «понятность» партийной программы для школьника как раз и характеризовала уровень учености её составителей.

Ситуация с «коллективным партийным разумом» в эпоху Хрущева напоминает ту, которая могла бы возникнуть, если бы на выработку проекта атомной электростанции собрали одних лишь архитекторов. Они в общих чертах, конечно, знают, что такое атомная электростанция но, наверняка, отказались бы от участия в таком совещании без инженеров и конструкторов. Хрущеву же казалось, что он знает, как строить коммунизм, да и небольшая часть партии первоначально, вероятно, думала, что Хрущев что-то знает, но ему не хватает слов, чтобы всё хорошенько объяснить другим. Большая же часть населения и партии, не представлявшая, как строить коммунизм, была уверена в незыблемости социализма, как бы над ним не издевались диссиденты: «Хуже не будет, - говорили они, - а вдруг построим. Главное - работать». Т.е. отсутствие достаточных кадровых условий развития партии, в данном случае, главных специалистов теории строительства коммунизма как НОВОЙ общественной системы производственных отношений, делает функционирование «коллективного разума» - бесплодным, а потому, в конечном итоге, губительным для партии.

Иными словами, факт крушения того, что в СМИ называлось КПСС, на самом деле был фактом крушения некоммунистической по своей сущности партии, пытавшейся некомпетентность большинства сторонников Хрущева замаскировать лозунгом о «коллективном разуме». Таким образом, факт, при первом знакомстве с ним, и факт, в момент постижения его сущности - это две противоположности.

Поэтому, как бы ни был упрям и неприятен факт развала конкретной «коммунистической» партии, необходимо не спешить с окончательными выводами и обратить внимание на то, как вообще интерпретируют любые крупные факты истории современные теоретики, политики и публицисты (будь то факт эпохи Ивана Грозного или Великой Отечественной войны). До нынешнего поколения людей все факты истории доходят лишь как слухи о «факте» в интерпретации дипломированных фальсификаторов: Парфенова, Сванидзе, Правдюка, Млечина, Познера и т.п. Если хоть на мгновение поверить им, то получится, что та самая партия, которая обеспечила победу над русской буржуазией в октябре 1917 г., победу над белогвардейцами и 14-тью странами-интервентами, победу над мировым фашизмом, обогнала «развитые» страны в вопросах образованности населения, в освоении космоса и… «вдруг» рухнула, оставаясь коммунистической .

После знакомства с «анализами», сделанными рыночными экспертами, возникает ощущение, что авторы ведут речь о «фактах» из истории разных и, к тому же, ещё не открытых планет. В современном обществе немного найдется теоретиков, заинтересованных в научном исследовании факта крушения КПСС. Трудно представить, чтобы в ближайшее время появились публикации рыночных авторов, тщательно исследовавших и честно описавших причины крушения КПСС, чтобы следующее поколение молодежи знало точно, на чем споткнулись их отцы. Никто не сделает эту работу качественно и честно вместо коммунистов. Но именно к теоретической форме классовой борьбы современные коммунисты всё ещё не готовы, и никакая степень героизма не компенсирует их научно-теоретическую незрелость.

Индивидуальное обыденное сознание не способно проникнуть в сущность факта. Если бы было иначе, то количество обманутых вкладчиков и обанкротившихся предпринимателей не было бы столь грандиозным. Большинство до сих пор не понимает, что факт никогда не отражается в обыденном сознании с исчерпывающей точностью и полнотой. Многие, а чаще всего, существенные , причинные, фактообразующие аспекты ускользают от обыденного сознания, притом, что сами исторические факты не препятствуют их познанию. Ведь они - просто факты, поддающиеся созерцанию и познанию.

Но течение времени отдаляет факт от исследователя, делает всё более затруднительным процесс проникновения в его сущность, а тем более, проверку достоверности выводов из факта, который стал достоянием «народного эпоса». На этой основе у подавляющего большинства теоретиков и возникает соблазн трактовать факт с позиции того заказчика, который больше заплатит за интерпретацию . Теоретики торопятся опубликоваться, пока большинство граждан не способно составить самостоятельного адекватного представления об уже «ушедшем» в историю факте. Именно это обстоятельство и кормит армию услужливых рыночных комментаторов.

Многовековая практика писаной истории показала, что каждый объективный или субъективный факт истории сопровождается бесконечным множеством вариантом его восприятия и, тем более, интерпретаций. Это в полной мере относится и к фактам, имевшим место в мировом коммунистическом движении с той лишь разницей, что определенная часть подобных фактов была добросовестно исследована в своё время основоположниками марксизма-ленинизма, получила адекватное освещение, прошедшее проверку общественной победоносной практикой. Однако привычкой большинства современных партийцев стало не исследование сущности факта, а попытка договориться между собой о словах , т.е. о том, как надлежит формулировать ответ на вопрос о сущности коммунистической партии, чтобы дать возможность порулить современным её вождям.

Показательно, что в течении более чем трёх первых десятилетий истории КПСС, в теоретических спорах с партийными толкователями фактов, в конечном итоге, побеждала точка зрения Ленина и Сталина, а затем их правота находила свое подтверждение в беспрецедентно грандиозных социально-экономических и военно-политических победах. Т.е. страна продвигалась в направлении коммунизма ровно в той мере, в какой коммунисты , руководимые Лениным и Сталиным, одерживали победы в теоретической форме классовой борьбы над антикоммунистами, прежде всего, Троцким, Бухариным, Каменевым, Зиновьевым и т.д. Поэтому, без преувеличения, можно сказать, что, к сожалению , долгое время коммунисты одерживали победы на фронтах теоретической и политической форм классовой борьбы только благодаря Ленину и Сталину. Но темпы и качество исторических преобразований были бы неизмеримо выше, если бы в партии состояла хотя бы тысяча действительно грамотных коммунистов, т.е. овладевших диаматикой.

Поэтому, чтобы извлечь верные уроки из исследования частного факта крушения КПСС, необходимо предварительно уяснить, какова сущность КОММУНИСТА и, следовательно, коммунистической партии, которая, с теоретической точки зрения , должна состоять, прежде всего, из коммунистов, т.е. состоявшихся диалектиков?

«Пролетарская партия, состоящая из одних ученых»… Некоторым такое теоретическое положение покажется абсурдным. Но это именно то безупречное условие, при котором, со временем, в партии будет состоять необходимое количество «пролетариев от станка», подобно тому, как в реальной экономике вокруг компетентного конструкторского бюро создаются новые конкурентоспособные заводы, цеха и участки. При таком теоретическом допущении станет яснее, как возникает партия, соответствующая названию «коммунистическая», при каких внутренних кадровых условиях она может переродиться, разложиться, исчезнуть и возродиться. Совершенно очевидно, что, если в партии, «коммунистической» лишь по названию, не окажется ни одного диалектика, то такая партия обязательно исчезнет, независимо от того, сколько голодных пролетариев состояло в партии и прослушало выступления неграмотных в вопросах диалектики членов партии. В современных условиях очень важно понять, утрата какого качественного элемента партии как безусловно образованный диалектик, неизбежно повлечет за собой «испарение» партии с коммунистическим названием.

Называя себя ленинцами, многие, даже сегодня, во имя массовидности своих партий, игнорируют ленинскую концепцию непримиримости идеологий. Сегодня идеологические вопросы, в большинстве случаев, решаются голосованием на партийных конференциях, на заседаниях «политклубов». «Большинство », после победы в ходе «демократического» голосования, обычно, попадает в тиски иллюзии непогрешимости своего решения, в состояние уверенности, что массы примут данную точку зрения, раз она выражает позицию «большинства» делегатов, и потому, вместо изнурительной выработки «евклидовой» степени доказательности, руководство партий начинает интриговать или, буквально, с помощью административного ресурса навязывать, принятую большинством, точку зрения. В ЦК КПСС горбачевского образца уже вообще не понимали, что необходимость прибегать к демагогии и принуждению прямо пропорциональна НЕумению убеждать , в свою очередь, НЕумение убеждать прямо пропорционально невежеству .

Ярким историческим примером высокой способности убеждать является история большевизма. Большевики только один раз в истории коммунистического движения побывали в большинстве - на втором съезде РСДРП в 1903 г., да и то случайно. Если бы польские и литовские социал-демократы не покинули бы съезд, то группа сторонников Ленина не имела бы большинства при голосовании и по программным вопросам. Во всех остальных ситуациях истории КПСС, большевики, т.е. последовательные ленинцы, поначалу ВСЕГДА пребывали в численном меньшинстве. Так было в начале общепартийной полемики по вопросам патриотизма в первой мировой войне, о перспективах трех русских революций, по брестскому договору, по вопросам НЭП, по индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Большевики приобретали большинство голосующих на свою сторону лишь в КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, после несомненных и сокрушительных побед на фронтах теоретической формы классовой борьбы.

Без пропаганды высочайшего качества, большевикам нечего было делать в стране с гигантским преобладанием мелкобуржуазных традиций, т.е. с ничтожным влиянием научно-теоретического уровня сознания на обывательскую и даже на пролетарскую среду, т.е. на вчерашних крестьян. Поэтому большевикам, пребывающим в состоянии перманентного меньшинства, можно было осуществить свою программу только за счет роста качества членов большевистской фракции, их авторитета как компетентных людей. О большевиках всегда говорили с уважением даже враги, но не потому, что большевики были всегда в большинстве, а потому, что они во всех вопросах были компетентнее своих противников. Причем, если уж разговор о большевиках заходил не для прессы, а по сути вопроса, большевиками всегда называли только определенную часть коммунистической партии, и не потому, что они были «твердокаменными», а потому, что твердость их позиции была МОТИВИРОВАННОЙ в степени, недоступной всем остальным политическим группировкам как внутри партии, так и вне её. Уничтожение подлинных большевиков и было целью всех белогвардейцев, демократов и фашистов во все времена.

Даже после установления Советской власти в России, в том числе и в эпоху Сталина, практически каждый съезд партии представлял собой дни и недели открытой напряженной полемики между принципиально противоположными направлениями (научной и антинаучной) мысли внутри партии по всем стратегическим вопросам. Все «оргвыводы» внутри ВКП(б) и судебные преследования оппортунистов большевики начинали только после разгрома антипартийных группировок «на полях» теоретической формы классовой борьбы, в ходе научной, открытой полемики с ними в прессе, на Пленумах ЦК и на Съездах.

Впервые большевики не смогли дать ответ воинствующему невежеству на ХХ съезде КПСС. Делегаты-большевики промолчали потому, что в пылу хозяйственной суеты, они превратились в хозяйственников, утратив качества истинных большевиков-теоретиков. Они так привыкли полагаться на гениальность Ленина, Сталина, на цитаты из их трудов, что забыли о напряженном самообразовании , как о главной обязанности человека, назвавшего себя коммунистом. Именно этот факт определил ход ХХ съезда КПСС и всех последующих лет её загнивания.

До какой бы высокой степени не довели коллективный разум архитекторов или биологов, они никогда не решат проблему, например, доведения качеств ракеты «Булава» до необходимого уровня. Точно так, как бы ни кичились коллективизмом члены Политбюро ЦК КПСС, они не могут стать архитекторами коммунизма, пока не достигнут качества ИНДИВИДУАЛЬНОГО мышления, сопоставимого с качеством мышления классиков марксизма, но оперирующего современными фактами. И здесь никакого компромисса быть не может.

Фрагмент статьи В.А. Подгузова "К вопросу о причинах развалов коммунистических партий".

____________________________________ Послесловие Уважаемые читатели! Заносите в закладки и изучайте наши издания: I. Общественно-политический журнал «Прорыв» II. Газета «Прорывист» Поддержите редакцию деньгами: I. Принципы финансирования II. Подписка на газету III. Заказ нашей брошюры почтой с автографом автора